![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
i have a talent, i have
my moments of serenity
i have a heart
a heart that bleeds for every cow that i ate
for every pig that i had to eat
but who will feed me?
who will feed me?
who will feed me?
who?
i have a stomach that wants to eat
wants to eat every single day
wants to eat only meat, meat, meat
so who will feed me?
who will feed me?
who will feed me?
who?
my moments of serenity
i have a heart
a heart that bleeds for every cow that i ate
for every pig that i had to eat
but who will feed me?
who will feed me?
who will feed me?
who?
i have a stomach that wants to eat
wants to eat every single day
wants to eat only meat, meat, meat
so who will feed me?
who will feed me?
who will feed me?
who?
(no subject)
Feb. 3rd, 2008 01:00 am***
на жизнь сограждан (чем бедней
и неприметней, тем вернее)
со странной жадностью смотрю
и по-другому не умею.
люблю их скудный обиход,
раздоров точную науку
и истлевающих надежд
себя не помнящую муку.
сквозь эту косность и тщету
такая брезжит мне отрада,
что никаких иных утех,
ни райских, ни земных не надо.
когда окраиной иду
вдоль окон, растворенных настежь,
примеривать не устаю
неузнанное ими счастье.
так благонравный семьянин
глядит с мальчишеской истомой
в окно к соседям, что сплелись,
как в тесной толще водоема
утопленники; и припав к стеклу,
как пылкий неофит к святыне,
он гладит, тискает и мнет
на рынке купленную дыню.
на жизнь сограждан (чем бедней
и неприметней, тем вернее)
со странной жадностью смотрю
и по-другому не умею.
люблю их скудный обиход,
раздоров точную науку
и истлевающих надежд
себя не помнящую муку.
сквозь эту косность и тщету
такая брезжит мне отрада,
что никаких иных утех,
ни райских, ни земных не надо.
когда окраиной иду
вдоль окон, растворенных настежь,
примеривать не устаю
неузнанное ими счастье.
так благонравный семьянин
глядит с мальчишеской истомой
в окно к соседям, что сплелись,
как в тесной толще водоема
утопленники; и припав к стеклу,
как пылкий неофит к святыне,
он гладит, тискает и мнет
на рынке купленную дыню.
(no subject)
Feb. 3rd, 2008 12:59 amПутешественнику
Где ты был, когда мы здесь сидели
и, локтями мешая друг другу,
молча пили, потом долго пели,
заводя постепенно округу,
и подобно чуме или язве
наши песни, не зная преграды,
расходились кругами, и разве
ты не слышал их? Только не надо,
блядь, рассказывать, как ты был занят,
как иссох в ностальгии кромешной,
а то нам, чего доброго станет
тебя жаль еще. Шутим, конечно.
впрочем, ты ведь писал нам. Ну как же.
письмецо твое помним поныне.
там приемы, беседы, пейзажи.
тьма названий. Стишок на латыни.
ты всё видел. Где только ты не был.
фотографий, поди, целый ящик.
одного только ты не изведал -
тусклой муторной муки сидящих,
горькой пытки, когда ищешь в лени
оправданий, а видишь лишь это:
вот стареет ладонь на колене,
вот желтеет на солнце газета.
что ж, гуляй себе... паки и паки
пропоем тебе, вытянув выи.
одряхлевшие наши собаки
нам подтянут. Давайте, родные.
будь ты проклят! Будь проклят твой посох!
твои рощи, озера и кручи -
все, что видела пара раскосых
твоих глаз, что увидит... И лучше
все как есть, так, давай, и оставим
не тревожь нашей скуки острожной.
не пиши. А вернешься - удавим
ремешком твоей сумки дорожной.
нашел здесь http://kreschatik.nm.ru/10/10.htm
Где ты был, когда мы здесь сидели
и, локтями мешая друг другу,
молча пили, потом долго пели,
заводя постепенно округу,
и подобно чуме или язве
наши песни, не зная преграды,
расходились кругами, и разве
ты не слышал их? Только не надо,
блядь, рассказывать, как ты был занят,
как иссох в ностальгии кромешной,
а то нам, чего доброго станет
тебя жаль еще. Шутим, конечно.
впрочем, ты ведь писал нам. Ну как же.
письмецо твое помним поныне.
там приемы, беседы, пейзажи.
тьма названий. Стишок на латыни.
ты всё видел. Где только ты не был.
фотографий, поди, целый ящик.
одного только ты не изведал -
тусклой муторной муки сидящих,
горькой пытки, когда ищешь в лени
оправданий, а видишь лишь это:
вот стареет ладонь на колене,
вот желтеет на солнце газета.
что ж, гуляй себе... паки и паки
пропоем тебе, вытянув выи.
одряхлевшие наши собаки
нам подтянут. Давайте, родные.
будь ты проклят! Будь проклят твой посох!
твои рощи, озера и кручи -
все, что видела пара раскосых
твоих глаз, что увидит... И лучше
все как есть, так, давай, и оставим
не тревожь нашей скуки острожной.
не пиши. А вернешься - удавим
ремешком твоей сумки дорожной.
нашел здесь http://kreschatik.nm.ru/10/10.htm
So many years have passed since first you sought
the lands beyond the edges of the sky,
so many moons reflected in your eye,
(familiar newness, fear of leaving port),
since first you sought, and failed, and learned to fall,
(first hope, then cynicism, silent dread,
the countless stars, still counting overhead
the seconds to your final voyage of all...)
and last, in glory gold and red around
your greatest search, your final quest to know!
yet... ashes drift, the embers cease to glow,
and darkened life in frozen death is drowned;
and ashes on the swell are seen no more.
The silence surges. Error 404.
©![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
marnanel
the lands beyond the edges of the sky,
so many moons reflected in your eye,
(familiar newness, fear of leaving port),
since first you sought, and failed, and learned to fall,
(first hope, then cynicism, silent dread,
the countless stars, still counting overhead
the seconds to your final voyage of all...)
and last, in glory gold and red around
your greatest search, your final quest to know!
yet... ashes drift, the embers cease to glow,
and darkened life in frozen death is drowned;
and ashes on the swell are seen no more.
The silence surges. Error 404.
©
marnanel(no subject)
Sep. 11th, 2006 07:43 pmНезрелость
Младенец кашку составляет
Из манных зерен голубых.
Зерно, как кубик, вылетает
Из легких пальчиков двойных.
Зерно к зерну -- горшок наполнен,
И вот, качаясь, он висит,
Как колокол на колокольне,
Квадратной силой знаменит.
Ребенок лезет вдоль по чащам,
Ореховые рвет листы,
И над деревьями все чаще
Его колеблются персты.
И девочки, носимы вместе,
К нему по воздуху плывут.
Одна из них, снимая крестик,
Тихонько падает в траву.
Горшок клубится под ногою,
Огня субстанция жива,
И девочка лежит нагою,
В огонь откинув кружева.
Ребенок тихо отвечает:
"Младенец я и не окреп!
Ужель твой ум не примечает,
Насколь твой замысел нелеп?
Красот твоих мне стыден вид,
Закрой же ножки белой тканью,
Смотри, как мой костер горит,
И не готовься к поруганью!"
И тихо взяв мешалку в руки,
Он мудро кашу помешал, --
Так он урок живой науки
Душе несчастной преподал.
1928
Младенец кашку составляет
Из манных зерен голубых.
Зерно, как кубик, вылетает
Из легких пальчиков двойных.
Зерно к зерну -- горшок наполнен,
И вот, качаясь, он висит,
Как колокол на колокольне,
Квадратной силой знаменит.
Ребенок лезет вдоль по чащам,
Ореховые рвет листы,
И над деревьями все чаще
Его колеблются персты.
И девочки, носимы вместе,
К нему по воздуху плывут.
Одна из них, снимая крестик,
Тихонько падает в траву.
Горшок клубится под ногою,
Огня субстанция жива,
И девочка лежит нагою,
В огонь откинув кружева.
Ребенок тихо отвечает:
"Младенец я и не окреп!
Ужель твой ум не примечает,
Насколь твой замысел нелеп?
Красот твоих мне стыден вид,
Закрой же ножки белой тканью,
Смотри, как мой костер горит,
И не готовься к поруганью!"
И тихо взяв мешалку в руки,
Он мудро кашу помешал, --
Так он урок живой науки
Душе несчастной преподал.
1928
(no subject)
Sep. 4th, 2006 10:31 am***
по горной тропе
уныло корова бредет
сквозь сизую мглу —
спина, голова и бока
облеплены жухлой листвой...
***
«вот он, смотрите!» —
мне ребятишки кричат,
да уж куда там!
как углядеть старику
эту букашку в траве?
***
старец столетний,
от молодых услыхав,
что где-то в мире
снова случилась беда, —
только смеется в ответ...
по горной тропе
уныло корова бредет
сквозь сизую мглу —
спина, голова и бока
облеплены жухлой листвой...
***
«вот он, смотрите!» —
мне ребятишки кричат,
да уж куда там!
как углядеть старику
эту букашку в траве?
***
старец столетний,
от молодых услыхав,
что где-то в мире
снова случилась беда, —
только смеется в ответ...
(no subject)
Aug. 14th, 2006 11:03 pmStanding in the Field by Muriel Spark
That scarecrow standing in the field
is dress-designed as if to move
all passers-by to tears
of sorrow for his turnip face,
his battered hat, his open arms
flapping in someone else’s shirt,
his rigid, orthopedic sticks
astride someone else’s jeans,
one leg of which is short, one long.
He stands alone, he stands alone.
That scarecrow standing in the field
is dress-designed as if to move
all passers-by to tears
of sorrow for his turnip face,
his battered hat, his open arms
flapping in someone else’s shirt,
his rigid, orthopedic sticks
astride someone else’s jeans,
one leg of which is short, one long.
He stands alone, he stands alone.
(no subject)
Aug. 13th, 2006 08:04 amКак обещало, не обманывая,
Проникло солнце утром рано
Косою полосой шафрановою
От занавеси до дивана.
Я видел свое погребенье.
Высокие свечи горели,
Кадил непроспавшийся дьякон,
и хриплые певчие пели.
В гробу на атласной подушке
лежал я, и гости съезжались.
Отходную кончил священник.
Со мною родные прощались.
Я вспомнил, по какому поводу
Слегка увлажнена подушка.
Мне снилось, что ко мне на проводы
Шли по лесу вы друг за дружкой.
Жена в интересном безумьи
мой сморщенный лоб целовала
и, крепом красиво прикрывшись,
кузену о чем-то шептала.
Печальные сестры и братья
(как в нас непонятна природа!)
рыдали при радостной встрече
с четвертою частью дохода.
Вы шли толпою, врозь и парами,
Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня
Шестое августа по старому,
Преображение господне.
В раздумьи, насупивши брови,
стояли мои кредиторы,
и были и мутны, и страшны
их дикоблуждавшие взоры.
За дверью молились лакеи,
прощаясь с потерянным местом,
А в кухне объевшийся повар
возился с поднявшимся тестом.
Был всеми ощутим физически
Спокойный голос чей-то рядом.
То прежний голос мой провидческий
Звучал, нетронутый распадом
Пирог был удачен. Зарывши
мои безответные кости,
объелись на сытных поминках
родные, лакеи и гости.
Прощай, лазурь Преображенская
И золото второго Спаса.
Смягчи последней лаской женскою
Мне горечь рокового часа.
Проникло солнце утром рано
Косою полосой шафрановою
От занавеси до дивана.
Я видел свое погребенье.
Высокие свечи горели,
Кадил непроспавшийся дьякон,
и хриплые певчие пели.
В гробу на атласной подушке
лежал я, и гости съезжались.
Отходную кончил священник.
Со мною родные прощались.
Я вспомнил, по какому поводу
Слегка увлажнена подушка.
Мне снилось, что ко мне на проводы
Шли по лесу вы друг за дружкой.
Жена в интересном безумьи
мой сморщенный лоб целовала
и, крепом красиво прикрывшись,
кузену о чем-то шептала.
Печальные сестры и братья
(как в нас непонятна природа!)
рыдали при радостной встрече
с четвертою частью дохода.
Вы шли толпою, врозь и парами,
Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня
Шестое августа по старому,
Преображение господне.
В раздумьи, насупивши брови,
стояли мои кредиторы,
и были и мутны, и страшны
их дикоблуждавшие взоры.
За дверью молились лакеи,
прощаясь с потерянным местом,
А в кухне объевшийся повар
возился с поднявшимся тестом.
Был всеми ощутим физически
Спокойный голос чей-то рядом.
То прежний голос мой провидческий
Звучал, нетронутый распадом
Пирог был удачен. Зарывши
мои безответные кости,
объелись на сытных поминках
родные, лакеи и гости.
Прощай, лазурь Преображенская
И золото второго Спаса.
Смягчи последней лаской женскою
Мне горечь рокового часа.
(no subject)
Aug. 7th, 2006 12:12 amДома, Владислав Ходасевич
От скуки скромно вывожу крючочки
По гладкой, белой, по пустой бумаге:
Круги, штрихи, потом черчу зигзаги,
Потом идут рифмованные строчки...
Пишу стихи. Они слегка унылы.
Едва кольнув, слова покорно меркнут,
И, может быть, уже навек отвергнут
Жестокий взгляд, когда-то сердцу милый?
А если снова, под густой вуалью,
Она придет и в двери постучится,
Как сладко будет спящим притвориться
И мирных дней не уязвить печалью!
Она у двери постоит немного,
Нетерпеливо прозвенит браслетом,
Потом уйдет. И что сказать об этом?
Продлятся дни, безбольно и нестрого!
Стихи, давно забытые,— исправлю,
Все дни часами равными размерю,
И никакой надежде не поверю,
И никакого бога не прославлю.
От скуки скромно вывожу крючочки
По гладкой, белой, по пустой бумаге:
Круги, штрихи, потом черчу зигзаги,
Потом идут рифмованные строчки...
Пишу стихи. Они слегка унылы.
Едва кольнув, слова покорно меркнут,
И, может быть, уже навек отвергнут
Жестокий взгляд, когда-то сердцу милый?
А если снова, под густой вуалью,
Она придет и в двери постучится,
Как сладко будет спящим притвориться
И мирных дней не уязвить печалью!
Она у двери постоит немного,
Нетерпеливо прозвенит браслетом,
Потом уйдет. И что сказать об этом?
Продлятся дни, безбольно и нестрого!
Стихи, давно забытые,— исправлю,
Все дни часами равными размерю,
И никакой надежде не поверю,
И никакого бога не прославлю.
self-pity manifesto
Jul. 13th, 2006 12:42 pmwant to be old and gay, bursting into tears in the lap of any of many young friends, crackheads, immuno compromised, broken cheerful whores, who will softly stroke my balding head and whisper sweet, trivial words of compassion to me when i am sad. get a crush on a sixteen y.o. fickle dancing leech, my friends will forgive this shameful obsession and his monstrous abuse of me, because they know my heart and how good it is, and there's no such thing these people won't forgive, versed in the ways of sorrow as they are. overdoses, breakdowns, cut wrists will replace this view of poplars and preening canaries.
(no subject)
Jun. 27th, 2006 11:49 pm'she knows that i am pregnant with tenderness,
hush,
wind is blowing dust and leaves
thunder,
soon it will shower,
hush,
hush,
hush, sweet'
hush,
wind is blowing dust and leaves
thunder,
soon it will shower,
hush,
hush,
hush, sweet'
(no subject)
Jun. 17th, 2006 12:13 pmidleness
i'd find it endearing,
this lingering presence of you
in my head
or the sad dilemma of
'can't forgive what i hate/
can't reject what i love!'
if someone else squatting beside me
were holding my hand,
looking in my face with a sorrowful smile
or bombs were falling
on this slumbering town
but as it is,
i am sleepily passing my days
no current is moving
the trace of your presence away
and i'm waiting for it to dissolve
like a cloud of color (red)
in still water
no reason to be moved by devotion
but it takes so much patience to wait
i'd find it endearing,
this lingering presence of you
in my head
or the sad dilemma of
'can't forgive what i hate/
can't reject what i love!'
if someone else squatting beside me
were holding my hand,
looking in my face with a sorrowful smile
or bombs were falling
on this slumbering town
but as it is,
i am sleepily passing my days
no current is moving
the trace of your presence away
and i'm waiting for it to dissolve
like a cloud of color (red)
in still water
no reason to be moved by devotion
but it takes so much patience to wait
(no subject)
May. 14th, 2006 06:45 pmТы жертва жизненных тревог,
И нет в тебе сопротивленья,
Ты, как оторванный листок,
Плывешь без воли по теченью;
Ты как на жниве сизый дым:
Откуда ветер ни повеет,
Он только стелется пред ним
И к облакам бежать не смеет;
Ты словно яблони цветы,
Когда их снег покрыл тяжелый:
Стряхнуть тоску не можешь ты,
И жизнь тебя погнула долу;
Ты как лощинка в вешний день:
Когда весь мир благоухает,
Соседних гор ложится тень
И ей одной цвести мешает;
И как с вершин бежит в нее
Снегов растаявшая груда,
Так в сердце бедное твое
Стекает горе отовсюду!
[1858]
( + )
И нет в тебе сопротивленья,
Ты, как оторванный листок,
Плывешь без воли по теченью;
Ты как на жниве сизый дым:
Откуда ветер ни повеет,
Он только стелется пред ним
И к облакам бежать не смеет;
Ты словно яблони цветы,
Когда их снег покрыл тяжелый:
Стряхнуть тоску не можешь ты,
И жизнь тебя погнула долу;
Ты как лощинка в вешний день:
Когда весь мир благоухает,
Соседних гор ложится тень
И ей одной цвести мешает;
И как с вершин бежит в нее
Снегов растаявшая груда,
Так в сердце бедное твое
Стекает горе отовсюду!
[1858]
( + )
(no subject)
May. 8th, 2006 10:53 pmx x x
Высокий белый зал, где черная рояль
Дневной холодный свет, блистая, отражает,
Княжна то жалобой, то громом оглашает,
Ломая туфелькой педаль.
Сестра стоит в диванной полукруглой,
Глядит с улыбкою насмешливо-живой,
Как пишет лицеист, с кудрявой головой
И с краской на лице, горячею и смуглой.
Глаза княжны не сходят с бурных нот,
Но, что гремит рояль, - она давно не слышит, -
Весь мир в одном: "Он ей в альбомы пишет!" -
И жалко искривлен дрожащий, сжатый рот.
1919
Высокий белый зал, где черная рояль
Дневной холодный свет, блистая, отражает,
Княжна то жалобой, то громом оглашает,
Ломая туфелькой педаль.
Сестра стоит в диванной полукруглой,
Глядит с улыбкою насмешливо-живой,
Как пишет лицеист, с кудрявой головой
И с краской на лице, горячею и смуглой.
Глаза княжны не сходят с бурных нот,
Но, что гремит рояль, - она давно не слышит, -
Весь мир в одном: "Он ей в альбомы пишет!" -
И жалко искривлен дрожащий, сжатый рот.
1919
(no subject)
May. 2nd, 2006 05:35 pmx x x
На доске малиновой, червонной,
На кону горы крутопоклонной,--
Втридорога снегом напоенный,
Высоко занесся санный, сонный,--
Полу-город, полу-берег конный,
В сбрую красных углей запряженный,
Желтою мастикой утепленный
И перегоревший в сахар жженый.
Не ищи в нем зимних масел рая,
Конькобежного голландского уклона,--
Не раскаркается здесь веселая, кривая,
Карличья, в ушастых шапках стая,--
И, меня сравненьем не смущая,
Срежь рисунок мой, в дорогу крепкую влюбленный,
Как сухую, но живую лапу клена
Дым уносит, на ходулях убегая...
6 марта 1937
( + )
На доске малиновой, червонной,
На кону горы крутопоклонной,--
Втридорога снегом напоенный,
Высоко занесся санный, сонный,--
Полу-город, полу-берег конный,
В сбрую красных углей запряженный,
Желтою мастикой утепленный
И перегоревший в сахар жженый.
Не ищи в нем зимних масел рая,
Конькобежного голландского уклона,--
Не раскаркается здесь веселая, кривая,
Карличья, в ушастых шапках стая,--
И, меня сравненьем не смущая,
Срежь рисунок мой, в дорогу крепкую влюбленный,
Как сухую, но живую лапу клена
Дым уносит, на ходулях убегая...
6 марта 1937
( + )
